Книги - в том числе.
Знаете, иногда попадаются такие книги, читая которые в голове вертится мысль: "Не надо никакого финала! Я бы читала тебя вееечно!". Но, увы и ах, слово конец на то и конец, что все, дорогие, гуляйте!
Еще одна история закончилась.
читать дальше***
— Только не думай, что я жалуюсь. Нет. Нам всегда хотелось слишком многого.
— Да, наверное.
— Ты целовала меня у пруда.
— Десять тысяч лет назад.
— Это происходит и сейчас.
— В некотором смысле.
— В реальности. Это происходит в том настоящем. И это происходит в этом настоящем.
***
— Мы, которым уже за 50, и мы, юные любовники, на берегу у пруда. Мы и то и это, и то и это одновременно. удивительно, да?
— Да.
— Честно говоря, я ни о чем не жалею, кроме одного. Мне хотелось написать о тебе, о нас. Понимаешь? Мне хотелось написать обо всем: о жизни, которую мы живем, и о жизни, которую мы могли бы прожить. Мне хотелось написать о том, как мы умрем, ведь это может произойти так по-разному.
***
Книга, которая снится автору, всегда лучше той, которую он способен перенести на бумагу.
***
Есть подлинное искусство в создании нужной атмосферы за чаем и ужином, в этой воодушевляющей правильности.
***
Ей абсолютно ясно, что её грусть и одиночество вместе с их скрипучими подпорками - цена, которую она платит за то, что притворяется, будто живет в этой квартире в окружении этих вещей с нервной и доброй Салли, и что если она сбежит, то будет счастлива. И больше чем счастлива - она станет самой собой.
***
Почему-то трудно расстаться с грёзами о том, что ненаступившее, отвергнутое ими будущее могло привести их в сады и в просторные солнечные комнаты Франции или Италии; что оно могло быть полно измен и беспощадных сражений, что это была бы великая и прочная любовь, выросшая из из такой обжигающей и такой глубокой дружбы, что она будет сопровождать их до могилы, а может быть и дальше. Они могли бы попасть в совсем другой мир.
***
мы живем свою жизнь, делаем то, что делаем, а потом спим - все довольно просто на самом деле. Одни прыгают из окна, или топятся, или принимают снотворное; другие - такое бывает несколько чаще - гибнут в результате несчастных случаев; и, наконец, большинство из нас медленно пожирается какой-нибудь болезнью или — если очень повезет — самим временем. А в качестве утешения нам дается час там, час тут, когда, вопреки всем обстоятельствам и недобрым предчувствиям, наша жизнь раскрывается и дарит нам все, о чем мы мечтали, но каждый, кроме разве что маленьких детей (а может быть, и они не исключение), знает, что за этими часами обязательно придут другие, гораздо более горькие и суровые. И тем не менее мы любим этот город, это утро; мы - постоянно - надеемся на лучшее.
Одному Богу известно, почему так происходит.
***
Майкл Каннингем.
«Часы», 1999.
Англия 20-х и Америка 90-х. Патриархальный Ричмонд, послевоенный Лос-Анджелес и современный Нью-Йорк.
Женщины, любовники, писатели, самоубийцы.
Как устроено время? Как рождаются книги?
Обо всем этом - «Часы».
«Часы», 1999.
Англия 20-х и Америка 90-х. Патриархальный Ричмонд, послевоенный Лос-Анджелес и современный Нью-Йорк.
Женщины, любовники, писатели, самоубийцы.
Как устроено время? Как рождаются книги?
Обо всем этом - «Часы».